Одни говорят «отшельник», другие «счастливчик», но кинорежиссера Эрнеста Абдыжапарова редко волнуют людские пересуды.
За его плечами десятки кинофильмов, результаты которых говорят об успехе его творческих экспериментов. Ему никому и ничего не нужно доказывать. И каждый раз выходя на площадку, он с радостью воплощает задуманное. Известной телеведущей, общественному деятелю Ассоль Молдокматовой довелось обменяться палитрой мнений, с которой хотела ознакомить и читателей. Для меня важен посыл, который у Абдыжапарова всегда искренний...
- Эрнест, сегодня вы живете на берегу жемчужины Иссык-Куль. С чем связана смена локации?
- Очень трудно ответить исчерпывающе. Было много причин. Назову лишь те, которые будут понятны для окружающих: в течение 10 лет не мог добиться от властей решения дать Тонскому району статус особой зоны культуры. Наконец, решил сам своим присутствием осуществлять эту идею. Как ни странно, но именно в этом году, а я живу тут уже пятый год, сам президент КР выслушал эту идею из моих уст на встрече с жителями Тонского района и дал команду по всем инстанциям разработать соответствующий закон. Скоро этот район будет называться «Этно-культурный заповедник».
- На творчестве, естественно, переезд тоже сказался?
- Прожив в столице целых 26 лет, я вдруг почувствовал, что мельчаю и становлюсь меркантильным и неинтересным. Как только переехал, как тут же почувствовал ощутимые перемены. Написал шесть новых сценариев, не доснял «Шабдана», удачно реализовал «Саякбай» и вот сейчас приступаю к документальному фильму «Юсуп Абдрахманов», то есть, вышел совсем на другой качественный уровень.
Переехав в деревню, я почувствовал себя в гуще простых и настоящих людей. Мегаполюсы, как не крути, все же заставляют человека приспосабливаться к придуманным кем-то обстоятельствам. Тут легче быть самим собой.
- Что удалось сделать за годы творчества, каковы перспективы ближайшего года?
- Возможно это будет звучать странно из уст 57 летнего режиссера, но буду говорить как есть. Все чем я занимался до «Саякбая», было экспериментальным обучением. Я пробовал делать разные фильмы в различных жанрах и наконец-то почувствовал, что инструмент настроен и теперь я могу приступить к игре, то есть начать снимать настоящие фильмы. «Саякбай» я считаю настоящим фильмом. Я освоил ремесло и теперь мне остается лишь «шлифовать» его и идти в сторону совершенства, хотя у него нет пределов. А что снимать, мне уже безразлично. Что предложат.
- Времена пустующих кинозалов прошли, могут ли сегодняшние кинематографисты предложить качественный контент?
- Кыргызское кино - неотъемлемая часть всей нашей культуры. А кыргызская культура - это кладезь для утерявшей свои истоки маргинальной культуры Запада. Это не фольклорная экзотика, а самая настоящая, живая культура умершей во всем мире цивилизации кочевников. Я сейчас не о конных скачках и юртах. Мы живем, думаем и чувствуем так, как делали это много тысяч лет назад. Мы и есть тот исток высохших русел истинных ценностей разбросанных по всему миру, ожидающих исцеляющих потоков сохранившейся первозданной духовности. Да, чересчур громко, но так оно и есть. Кыргызкое кино лишь начинает свою поступь, а егоуже слышно далеко. Я часто езжу и много смотрю фильмы различных стран, поэтому отдаю отчет своим словам. Просто мода на кыргызские фильмы еще не пришла, поэтому пока я готов услышать насмешки в свой адрес.
- Восприятие публики международных кинофестивалей сильно отличается от отечественной? Мне показалось, арт-хаус воспринимают сложнее, чем доброе семейное кино.
- Если разделять, то лучше на артхаус и мейнстрим, то есть кино, которое что-то ищет и кино, которое уже знает, чего хочет зритель. На русский лад это звучит так нелепо: авторское кино и коммерческое кино. Из-за этого в русскоязычных странах идет настоящая война на этой почве между «авторами» и «коммерсантами». Мы избежали этой участи и у нас это звучит как народное кино и фестивальное, т.е. между ними нет антогонизма, а это уже залог успеха. Кто-то что-то изобретает и ищет свою долю за бугром, а кто-то просто общается со своими зрителями. Но главное, что зрители растут и тоже хотят приобщиться к чему-то духовному, возвышенному. А это значит, что артхаусное кино постепенно становится мейнстримом. Во всяком случае всем нам необходимо в этом направлении мыслить, как это делало старое доброе советское кино.
- У вас есть такой фильм, который вы обязательно раз в год пересматриваете?
- В студенческие годы случайно увидел «Сталкер» Андрея Тарковского, ничего не зная об авторе фильма, который перевернул мое представление о кино. Потом оказалось, что он перевернул сознание всех кинематографистов всего мира. После Тарковского началась новая эпоха в кино, даже в Голливуде. Да, сегодня кинематограф сильно изменился и вряд ли кто-то будет потрясен от «Сталкера», но однозначно, что не будь этого фильма тогда, то сегодняшний кинематограф был бы не таким продвинутым. Поэтому я чту этого режиссера и часто пересматриваю его фильмы.
- На курсе Эрнеста Абдыжапарова вы учите молодых студентов, а вам удается чему-то у них научиться?
- Конечно! Ведь пытаясь донести до новоиспеченных режиссеров азы кино, невольно сосредотачиваешься на тонкостях и вдруг делаешь неожиданные открытия, которые тут же озвучиваешь и берешь на вооружение.
- Как вы отбираете студентов?
- Я не отбираю. Они приходят скопом, а в кино остаются единицы. И нельзя предугадать, кому какая судьба уготована.
- У вас особое чутье на будущих талантливых звезд . Как понимаете, что перед вами настоящий артист?
- Если честно, то любой человек талантлив и из любого человека можно сделать звезду. Мода не падает с неба, моду творят конкретные люди. Тут конечно же должны быть свои компоненты: либо счастливый случай, либо большие деньги. В моем случае это всегда фортуна. Сейчас мы говорим о тех, кто стал настоящей звездой после моих фильмов. А сколько было фильмов, после которых мои актеры оставались незамеченными.
- А в воспитании актеров какой метод чаще используете: хвалите или критикуете?
- Никогда не критикую, никогда не ругаю, никогда не злюсь. Актеры - это дети. Чего-то добиться от них можно лишь лаской и любовью.
- Раз в десять лет вы даете сольный концерт. А сами какую музыку любите слушать?
- Конечно же, классика и джаз. Другая музыка меня как-то не трогает. Хотя на свадьбах от души танцую под любую веселую «тарахтелку».
- А как вы относитесь к тому, что все большую популярность завоевывают сериалы? Планируете снять однажды?
- Я уже снимал сериал в Казахстане, «Гаишники. Иссык-Кульский бешбармак» - тоже часть сериала. Я уже говорил, что не откажусь ни от чего, лишь бы были условия для работы.
- Есть расхожая фраза «Если не займешься политикой, то она займется тобой!». Как вам сегодняшняя обстановка в стране, учитывая борьбу с коррупцией?
- Вообще-то я не делаю политических заявлений, выступлений и интервью. Я нарушил свое правило лишь тогда, когда два года назад увидел, что мы вновь скатываемся в мракобесие. Тогда я пытался что-то лепетать на свой лад, но не знаю, помогло ли это. Слава богу нынешняя ситуация меня устраивает. Главное, что власти не мешают мне заниматься любимым мне делом.
- Грезы каждого периода имеют различия. О чем ваши грезы сегодня?
- Я разучился грезить. Не благодарное это занятие. Грезишь, грезишь и все без толку. А вот что-то придумать, увидеть что-то необычное и решительно к этому идти, добиваться и осуществить его – это по мне.
- Вы в последнее время часто говорите о фильме «Саякбай». Переломно для вас?
- О, это святое! Нашей команде удалось сделать почти невозможное. Мы соприкоснулись с миром Манаса. Мы передали святая святых кыргызского народа – мир сказительского искусства. Мы раскрыли истоки феномена Айтматова. Согласитесь, непомерная ноша, которую мы осилили, не услышав свойственную нашей публике критики. Я по-настоящему горжусь этим фильмом.
Россияне говорят «Пушкин для нас – все», для кыргызстанцев «Айтматов – наше все» .
- Какие произведения Чынгыза Торекуловича вы перечитываете?
- Сегодня Айтматов, как и Манас, имеет для нас сакральное значение. О нем можно говорить долго-долго, много-много и ничего не сказать. Это мир, который будет жить столько, сколько будет жить человечество. Я перечитывал «Джамилю», «Буранный полустанок». «Когда падают горы» осилил с нескольких заходов. А вот с «Топольком» у меня странные отношения. Уже десять лет как мечтаю экранизировать, но как-то не везет. Успел написать две версии, но так и не смог приступить к съемкам. В прошлом году вместе с Эльдаром и Марией эже написали сценарий «Айтматов. Детство», но и он по не понятным причинам остановился. Отчаявшись, написал пьесу и намереваюсь поставить на сцене. Хоть так хочу выразить свое видение мира Айтматова.
- Какой бы Айтматовской фразой вы бы завершили общение?
- Пусть в каждом мазке моем звучит напев Данияра! А я завершу наше интервью фразой из вашего любимого произведения «Тополек мой в красной косынке», «Не люблю показывать людям свое горе. Кому оно нужно? Потерпи, если можешь, пока не сгорит все».
- Эрнест! А я завершу наше интервью фразой из вашего любимого произведения «Тополёк мой в красной косынке»: «...не люблю показывать людям своё горе. Кому оно нужно? Потерпи, если можешь, пока не сгорит всё...».
Комментарии
Оставить комментарий