Их труд в большинстве случаев остается незамеченным, и при этом в их адрес всегда льется нескончаемый поток осуждений. Но что было бы в обществе, если бы не они? Криминальный хаос и массовые беспорядки… Агентство «Кабар» наряду с поздравлением сотрудников министерства внутренних день с их профессиональным праздником подготовило интервью о сложностях милицейской службы. Подполковник милиции на пенсии Виктор Паниклов в беседе провел параллель между работой МВД в советский период и в наше время, а также рассказал о своей работе на телевидении и доме моды, будучи сотрудником ГАИ города Фрунзе.
- Виктор Андреевич, расскажите вкратце о себе. Как вы пришли к своей профессии?
- Я родился в Бишкеке, как и мои родители. Папа мой проработал 36 лет в МВД: начинал он инспектором группы «Смерш» НКВД СССР (отдел контрразведки - прим. ред.), они подчинялись лично Сталину. Потом папа был опером, и в конце службы - начальником отдела кадров МВД Киргизской ССР. Но это роли не играло.
В милицию я пришел по направлению. Я окончил Фрунзенский политехнический институт по специальности инженер путей и сообщений, я инженер-дорожник. Так вот, дипломную работу я писал в городском ГАИ на тему «Организация движения транспорта и пешеходов на улице 22-ого партсъезда» (ныне проспект Чуй - прим. ред.). Вот этот подземный переход на пересечении проспекта Чуй с улицей Абдрахманова был как раз в моей работе, и его потом взяли на разработку в городской проект, так подземный переход и существует по сей день. Его построили в 1974 году.
В течение трех месяцев я находился там, собирал материалы вместе с инспекторами, и когда я защитился, меня пригласили работать в ГАИ города Фрунзе. С тех пор пошла моя работа там. Начинал я рядовым инспектором, а закончил уже в чине подполковника – начальником дорожно-патрульной службы.
- А как вообще проходил отбор в милицейскую службу в то время?
- Для прохождения в милицейскую службу кандидата проверяли в течение трех месяцев: спрашивали соседей, как он ведет себя в быту, на улице, на работе. Все это суммировалось и прилагалось к личному делу. Только так принимались решения. Если что-то было не так, то отказывали. Даже, несмотря на то, что у меня отец работал в органах, проверяли и меня. Когда я поступал в милицию, со мной вместе проходили еще 15 человек, может, даже больше. Из них до конца службы дошли только двое. А сейчас из-за большой нехватки кадров отбор идет немножко по-другому.
- Какие трудности вы испытали, когда только начали работать в милиции? Ведь вы же учились по другой специальности?
- Трудностей, как таковых, и не было. У нас было обязательным прохождение первоначальной школы милицейской подготовки и курсов повышения квалификации. Эти двухмесячные курсы всегда помогали и направляли человека именно на тот вариант, который нужен сотрудникам милиции. Также были еженедельные занятия подразделений, где мы изучали документы, на основании которых мы работали с гражданами и организациями. Тут опыт и знания у меня уже были, а на практике я просто приобрел то, чего раньше не знал.
- Какое дело из вашей практики запомнилось вам больше всего?
- Была группа из троих человек, которые грабили таксистов. Два парня и одна девушка садились в машину, просили довести, а потом накидывали удавку, водителя - в багажник, вещи забирали, катались, и в конце спускали машину в БЧК. Так было три случая: в числе их жертв оказался телевизионный диктор и мой друг. Позже выяснилось, что девушка была женой сына одного из моих сотрудников, старшины.
Мой друг, с которым мы вместе учились в институте, оказался их первой жертвой. Когда мы вытащили его машину из БЧК, а мой товарищ был связан в багажнике, то на крючке багажника остались куски кожи: он бился спиной, чтобы вылезти. Его спустили туда живым. Вот я и подумал тогда, как таких земля носит.
- Как вам при этом удавалось сохранить веру в людей?
- … «Снова зовет яростный бой, нервы гудят натружено. Вера в людей, вера в людей – главное наше оружие», - это строки из песни «Следствие ведут знатоки». Вот и все…
- Что должен знать молодой человек, приходя в милицию? К чему он должен быть готов?
- Он должен знать, что он идет защищать свою страну и свой народ, потому что обстановка в стране не всегда бывает спокойной, чаще всего она беспокойная. Он должен знать, что, не смотря на все трудности и не считаясь с личным временем, он обязан будет выполнять свои служебные обязанности. Только тогда будет порядок. Основная задача милиции – быть среди людей, помогать людям, не щадя своего личного времени.
Также молодой сотрудник должен быть готов к применению оружия. Сейчас многие сотрудники милиции не готовы к применению оружия, к явному преступнику ввиду неотточенных навыков стрельбы. Практической стрельбы сейчас очень мало, потому что патроны очень дорогие. Они редко стреляют, а сотрудник милиции обязан уметь применять оружие.
Ну и, конечно же, он должен быть психологически готовым ко всяким непредвиденным обстоятельствам. Однажды у меня на глазах троллейбус наехал на молодого человека и задним колесом раздавил ему голову. При мне бежит парень к остановке, спотыкается и попадает головой под колесо. Звук разбитой тыквы. Я потом мозги собираю. Никто не осмелился, не мог этого делать, а надо было для экспертизы и прочего. Я собираю эти остатки, а ощущение - был человек и нет.
- Раньше общество более уважительно относилось к милиционерам. Не позволялось открыто применять жаргоны в их отношении. Сейчас же наблюдается обратная картина. Как вы думаете, с чем это связано?
- В советские времена не было различий между сотрудником госавтоинспекции, ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности - прим. ред.) и прочими патрульными службами – был просто сотрудник милиции, форма единая и во всех приказах и уставах говорились наши обязанности и то, что мы должны делать. Был единый приказ по Союзу №230, в котором говорилось о вежливом и внимательном отношении к гражданам. Этот приказ строго соблюдался. В первую очередь, когда приезжали проверяющие, спрашивали знание этого приказа. Поэтому в то время каждый сотрудник милиции обращался к гражданину на Вы. Подходит, представляется: «Вы нарушили правило или вы нарушили общественный порядок, пройдемте…» Сейчас такого нет.
Труд сотрудника милиции остался тяжелым, но сама роль милиционера она немножко смягчилась. Сейчас милиционера мало кто послушает. Попроси кого-нибудь встать и сказать гражданам разойтись - никто не выйдет, потому что знают, как к ним относятся. Престиж сотрудника милиции в наше время, как не прискорбно, упал, люди не доверяют просто сотрудникам милиции, а это плохо. А чтобы возродить былой престиж, надо начать с себя. Милиционеру нужно показать себя, во-первых, в семье, среди соседей, среди родственников, чтобы все гордились его службой.
К милиционерам народ должен тянуться. А то, что сейчас творится, это совсем другое дело. Служба трудная, тут ничего не скроешь, но сегодня даже отношение сотрудников милиции к ней немножко не то. Нет чувства ответственности за коллектив. Если раньше поступали приказы, мы безоговорочно их выполняли, даже не зная, на что идем, потому что исполнение приказа - одно из основных обязанностей сотрудника милиции. Он не должен обсуждать приказы, а должен их выполнять. А сейчас приказы начали обсуждать: можно ли их выполнять или нет. А этого нельзя делать.
Стоит отметить и внешний вид сотрудников милиции: китель распахнут, фуражки нет - что младший начсостав, что старший начсостав, начиная от рядового, заканчивая большими звездочками. Они не обращают внимания на себя и, тем самым, они народу преподносят не то, что надо было бы. А народ должен гордиться тем, что у нее такая милиция, что на нее можно положиться в любое время дня и ночи.
- Расскажите, что значит «честь мундира»?
- Честь мундира заключается в чем? Ты дал присягу служить своему народу, и эту клятву ты должен выполнять – это называется честь мундира. Ты обязан, несмотря ни на какие препятствия, вмешиваться во все неприятности, правонарушения, если ты в форме.
Я люблю форму, и мне приятно, что люди смотрят. И где бы что ни случилось, я всегда встревал и всегда разводил. Был один раз такой случай: я разнимал хулиганов, получил удар по голове и потом пролежал в госпитале, но зато задержал правонарушителя. Мой долг - вмешаться и остановить.
Меня осуждали за это. Коллеги из уголовного розыска говорили, что они в таких случаях ждут, когда останутся двое зачинщиков драки, а потом задерживают их, после чего последние возьмут всю вину на себя. А это неправильно. Надо такие действия уже в зародыше пресекать.
- Есть ли в вашей профессии понятие «типичный преступник»?
- Преступником сейчас может стать каждый, взять хотя бы такое явление, как превышение служебных полномочий. Сейчас в основном совершаются экономические преступления. Деньги поступили, а куда делись - никто не знает. Преступник сейчас очень хитрый, интеллигентный, но коварный, думает только о себе.
Если же рассматривать привычные преступления, такие как разбои, убийства, грабежи и прочие, то не все хулиганы вступают на скользкий путь. У преступника нет определенного описания, им может оказаться кто угодно в силу своего незнания последствий противозаконных деяний.
Почему это происходит? Потому что не проводится профилактика. Сейчас мы, сами не подозревая, создаем все условия для совершения преступных действий, что даже ребенок может в интернете найти информацию о том, как, к примеру, отключить сигнализацию. Вот если раньше об ОПГ молчали, то сейчас их стали выделять. Поэтому они чувствуют свою силу и думают, что им все дозволено. Если бы о них меньше говорили, а больше применяли мер по их поимке, то было бы больше пользы.
- Фильмы и сериалы о милицейской службе всегда пользовались большой популярностью. Скажите, сколько в них правды?
- Я смотрю все фильмы и сериалы на данную тематику. Но хотелось бы вспомнить старый фильм, где играл Талгат Нигматулин, «Волчья яма». Я был лично знаком с Суймонкулом Чокморовым, он мне на удостоверении оставил автограф. Я тогда еще был капитаном. Там играли два наших сотрудника. У них была эпизодическая роль, конечно, но все же. Вот в этом фильме была правда. А то, что показывают сейчас, мне не очень нравится, потому что милиционеров показывают самовлюбленными эгоистами. Даже во внешнем виде героев я всегда нахожу ряд замечаний: как они одеты, как они носят форму, как они относятся к форме. Это все сразу бросается в глаза, потому что все должно быть по уставу.
- В кино еще демонстрируются определенные методы расследования и прочие профессиональные моменты из жизни следователей. Вот эти методы - это миф или все же правда?
- Да, это все есть. Существует экспертно-криминалистический отдел, специалисты, которые проделывают очень большую работу, что мы видим в фильмах.
- Расскажите о сложностях ведения допроса подозреваемых.
- Не каждый сотрудник милиции может проводить допрос. Это тоже призвание, своего рода, поэтому не все следователи могут это делать. У оперов своя задача - по горячим следам поймать и привести преступника. Там свои методы и, порой, они бывают даже жесткими, что естественно. После поимки преступник уже знает, на что шагнул, и что ему за это светит. Он будет всеми способами отпираться. Задача следователя - додавить его фактами, но если фактов маловато, то жесткие приемы допроса они допустимы.
- Служба обязывает жить по уставу, безоговорочно подчиняясь всем приказам. Легко ли отойти от такого порядка в личной жизни?
- Как-то раз при прохождении медицинского обследования невропатолог сказала мне, что у милиционеров со временем службы происходит деформация личности - многие начинают разговаривать с окружающими языком приказа. Чтобы избежать подобных издержек профессии, надо знать психологию человека.
- Насколько вам при этом удалось осуществить свои планы в личной жизни вне службы?
- Личная жизнь… Я уходил на службу рано, приходил поздно. Вся моя служба – моя личная жизнь. Тут никуда не денешься. Служба помогла мне обрести себя, найти свое призвание. В свое время я был чемпион республики по стрельбе из автомата и со снайперской винтовки. Я вел еще передачу «Зеленая волна» на телевидении в прямом эфире. В молодости я еще успевал поработать манекеном в доме моделей, это было небольшой надбавкой к окладу.
Я понял, что я был самый молодой майор во всей милиции, я был комсоргом ОВД 5 лет. Я прослужил столько лет, и я всегда вспоминаю это время с благодарностью, потому что служба воспитала меня как человека, как отца, как дедушку. Я другой службы не желаю для себя. У меня трое сыновей, шестеро внуков. Все хорошо.
- Чем вы сейчас занимаетесь?
- Мне 70 лет. Я был начальником охраны кондитерской фабрики 8 лет. Потом сказали в силу моего возраста: «До свидания!». Сейчас я дома, занимаюсь хозяйством. Служу в частной охране.
- Справедливо ли то, что милиционеры так рано уходят на пенсию?
- С одной стороны, может быть, оно и несправедливо, и лет 5 добавить можно было бы. Когда я ушел из милиции, мне было 50 лет. Мужчина в этом возрасте грамотный, физически здоровый, он узнал жизнь, людей. Можно, конечно, добавить, но молодые все же должны работать. Служить с одной стороны приятно, но тяжело.
Я настолько благодарен судьбе, что вы дали мне возможность высказать свою точку зрения, но за мной стоят тысячи таких, как я. Нас, пенсионеров, очень много, поэтому у каждого свои проблемы. Но мы вышли все из той милиции, когда мы давали присягу советской милиции. Я поклялся служить и то, что я поклялся, я все выполнял.
Беседовала Нуркыз Сабырова
Комментарии
Оставить комментарий