Кочевая культура страны находится в центре ее гостеприимства.
С вершины перевала мы смотрели на летние пастбища, переливающиеся дымкой. Тени от облаков дрейфовали, как блуждающие государства по всей долине. Далеко на западе луга склонились в пустые уголки неба. К югу стояли крепостные стены Заалайских гор, отрог Памира, засыпанный снегом.
Подъехал шаткий грузовик. Веревки удерживали на нужном месте опасный груз, багаж кочевников: палатки и ковры, палки юрты и рулоны из фетра, сундуки и чугунные печи, а также двух мальчиков с маленькими ягнятами на коленях.
Когда двери кабины открылись, из машины вывалились люди как в фокусном трюке, сначала 5, потом 10, потом 15, большая семья из четырех поколений, от младенцев на руках до древней бабушки. Они собрались на краю дороги, чтобы, как и мы, смотреть вниз, в долину Чон Кызыл-Суу, на 700 метров ниже перевала, развернувшуюся как карта земли обетованной.
Две молодые женщины из грузовика, возможно, сестры, стояли рука об руку рядом с бабушкой, вдвое меньше их. «Возможно, этим летом вы выйдите замуж», - с надеждой сказала бабушка. Девочки смеялись, наклоняя головы вместе. «Мальчики слишком стеснительные, бабушка».
Вернувшись в машину, мы спустились с высоты перевала. Волны блеющих овец наводнили дорогу, пока не показалось, что весь пейзаж движется. Люди верхом на лошади кричали и кричали, а собаки бегали туда-сюда. На обочине дороги появились киоски, в которых продавались миски каймака или сладкие сливки из молока яков, а также бутылки кумыса, ферментированного кобыльего молока.
На перекрестке мы миновали поворот, который Марко Поло мог совершить 7 веков назад по пути в Китай, всего в 80 милях к востоку, через высокие холмы Памира. Мы повернули на запад, следуя по другой дороге, прямой, как нарисованная линия, к пастбищам, где собирались кочевники.
Бесконечная традиционная конная игра в кок-бору у Иссык-Куля, седьмого по глубине озера в мире.
Алистер Тейлор-Янг
Каждую весну кочевники Кыргызстана совершают переезд из замкнутой и с тяжелой работой зимних деревень в эти долины, где много травы и жизнь хороша. Джайлоо - это то, где кыргызы чувствуют себя самими собой, среди своих юрт, лошадей и корма. Эти пастбища - это больше, чем просто место. Это состояние души, время надежд, мечтаний и свободы.
География дала этим местам свое название - Центральная Азия, середина великого разрастания Евразийского континента. Но для многих они вообще не были центральными. Для цивилизаций классического мира и великих империй Индии и Персии они были отдаленной периферией, дикими и непредсказуемыми землями за барьерными горами.
В 1920-е годы Сталин, собрав остатки царской империи, создал пять центральноазиатских территорий, чтобы добавить к территориям недавно образованного СССР. Когда в 1991 году советский прилив, наконец, снова исчез, каждая территория - Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан и Кыргызстан - стала новой независимой страной. Из этих пяти Станов последний, Кыргызстан, самый скромный, самый причудливый, самый дружелюбный, самый красивый и самый захватывающий.
Запертый в горах, Кыргызстан имеет нереальное качество сборника рассказов, пейзаж головокружительных перевалов и глубоких долин. Его традиции кочевые - слово кыргыз означает «40 племен», и до прихода русских в 1870-х годах большинство городов, включая столицу Бишкек, состояло из круглых белых юрт. В старые времена похищение невесты, часто с согласия самой невесты, было ключом к ухаживанию. Лошади являются основной частью в культуре. Мужчины носят великолепные фетровые шляпы, которые напоминают чайные уюты, женщины носят платки, такие же как Мать Хаббард, и статуи Ленина до сих пор возвышаются на общественных площадях как декоративные садовые гномы среди цветников, указывая в будущее, которое так никогда и не наступило.
Я бродил по стране неделю или больше, пока не прибыл в Кызыл-Суу. Я отправился в поход по восхитительному озеру Сары-Челек, где альпийские луга были залиты цветами. В отдаленном Сон-Куле, месте ветров и погоды, где серебряные реки текли как кружева по полям, я поднялся на высокие гряды, чтобы посмотреть в мир безымянных гор и далеких пустых долин. В Узгене я ступил в разваливающиеся мавзолеи правителей Караханидов, кочевых царей, господство которых тысячелетие назад было сильнее, чем в Индии. В православной церкви в Оше я сидел на заднем ряду с пожилой русской женщиной, теперь почти слепой, когда она рассказывала мне, как ее семья была насильственно перемещена сюда Сталиным два поколения назад в рамках его бесконечной демографической работы, и как теперь она чувствовала себя брошенной в этом диком месте, поскольку влияние России исчезло.
Озеро в Сары-Челекском заповеднике.
Алистер Тейлор-Янг
Из Оша мы направились на юг. Ущелья миндального цвета закрылись на дороге, деревянные пешеходные мосты пересекли быструю зеленую реку, и дорога поднялась на арену облачных вершин. Чем дальше мы путешествовали от низменностей с их базарами, транспортными развязками и памятниками Ленину, тем более оживленным стал мой гид Дастан. Казалось, что он цветет с каждым отдаленным горным перевалом, начинает пузыриться энергией и дружелюбием, когда мы приближались к лугам Кызыл-Суу. Глядя в окно машины, когда в этих огромных пространствах стали появляться юрты и всадники скакали вдаль, Дастан удивленно покачал головой. «Наши молодые люди должны обязательно проводить здесь месяц. Они бы узнали, что значит быть кыргызом ».
За ветхим городком Сары-Могол в конце дороги мы свернули с нее, продвигаясь по извилистым тропам к предгорьям Заалайского полуострова, когда пухлые рыжие сурки бегали по перекрытиям своих нор. Сложности ландшафта были разгаданы. Все суетливые детали - дороги, деревни, сельскохозяйственные угодья, деревья - остались позади, и это привело к захватывающей простоте. Полевые цветы врезались в травянистые лощины. Лошади бродили по облачным линиям. Приливы овец поднимались по склонам холмов. И по всем этим бархатным склонам гор круглые белые юрты росли так же таинственно, как грибы.
В течение трех дней мы оставались в юрточном лагере на берегу Тулпар-Куля, одного из ряда озер, лежащих на коленях предгорий Алая. Войлочные юрты были полны коврами и перинами, стояли чугунные печи, чтобы они были теплыми и уютными в холодные ночи. Сытные блюда готовились в старом железнодорожном вагоне, превращенном в столовую. Прямо за лагерем поднимался заснеженный За-Алай. Марко Поло утверждал, что эти вершины были настолько высоки, что птицы больше не пели, а огонь горел холодно. Обладая бурными облаками, самая высокая гора - пик Ленина на высоте более 7 тыс. метров - казалось, светилась бледным пламенем. Ночью озеро было призрачным, поскольку точечные отражения звезд дрожали на его темной поверхности.
Не так много пришельцев идут по этому пути, и нас вскоре втянули в ряды кочевой щедрости. Приглашения были разосланы, посещения были оплачены, для нас были выложены обильные обеды на коврах юрт - свежие кусочки жареного хлеба и сыров, йогурт и сливочное масло, джемы и мед, а также бесконечные чаши чая. Гостеприимство настолько важно для кочевой культуры, что были дни, когда мы чувствовали себя счастливыми, если у нас было всего два или три обеда.
Однажды мы встретили охотника на орлов в каменистом ущелье с его призовой птицей. Усаживаясь на запястье, орел наклонился к нему, почти кокетливо, прижимаясь к его шее, в то время как он гладил его перья. Казалось, они разделяют некоторые странные соучастие. Охотник сказал: «Я вырастил его из птенца. Я знаю его потребности, его настроение, его характер».
Вершины горы Сары Могол.
Алистер Тейлор-Янг
Затем он снял птичий капюшон, и орел выпрямился, настороженный и сосредоточенный, уже не домашнее животное. Его клюв был грейферным крюком. Повернув голову, его глаза, твердые как камни, смотрели сквозь меня. Золотистый беркут может заметить мышь на расстоянии более 3 км; его внимание было сосредоточено на расстояниях, которые мы даже не могли видеть. Он расправил свои широкие крылья - размах был более полутора метров - и поднял свои запястье. Через мгновение он взлетел на 300 метров над нами. В другой момент, спускаясь с чистого неба, он бросил мертвого сурка у ног своего хозяина.
На другой день мы натолкнулись на производителей сыра. Две женщины, мать и дочь, перемешивали чан белого творога с деревянной лопастью. Молодая стройная, неземная женщина поспешила приготовить для нас обед, разложив скатерть кочевников на коврах и матах в своей юрте. Когда мы сидели со скрещенными ногами, опираясь на валики, она начала рассказывать нам о своей жизни.
Все выглядело так, как будто Венера ждала нас. Мы были незнакомцами из другого мира, людьми, которые не соответствовали ожиданиям ее собственного общества, людьми, которые ее не осуждали. Она налила чай и подвинула чашки меда и масла. Затем она рассказала нам о своих школьных днях в городе, о том, как она любила историю и литературу, как была русская учительница, которая показала ей другой мир, как она надеялась поступить в университет и самой стать учительницей. Старые мечты рухнули в водном сиянии юрты розового цвета.
Она внезапно засмеялась и развела руками, раскрывая их в луч солнечного света от двери юрты. «Мой муж хороший человек, а дети…» - ее голос замолчал. Мы могли видеть ее двоих детей через дверь, сражающихся за палку. «Моя младшая сестра умерла», - просто сказала она. «Я не могла оставить свою маму здесь одну, и в любом случае не было денег на такие надежды». Она улыбнулась нам и кивнула. Этого было достаточно, чтобы она поделилась этим, этими исчезнувшими надеждами, с людьми, которые могли бы понять, что она имела в виду.
В наш последний день мы встретились с Бакы, септуагенарским патриархом с одной из этих великолепных шляп, старой русской армейской курткой и парой сапог до колен. Он разбил лагерь в длинной наклонной долине, окруженной юртами его шести сыновей. По пастбищам толпа внуков бежали как разбойники. Они окружили нас и потянули за наши руки, и потянули нас, смеясь, в их сложные игры воображения.
Позже еще один обед ожидал в юрте Бакы. Над головой юрты, привязанной к шесту, были огромные спиральные рога овцы Марко Поло; странствующий итальянский купец был первым западником, который заметил их здесь, на Памире.
Дорога на перевале 33 Попугаев возле Нарына
Алистер Тейлор-Янг
Дети пчеловода на Сары-Челекском заповеднике с тем, что приготовили родители
Алистер Тейлор-Янг
Изготовитель сыра вблизи озера Тулпар
Алистер Тейлор-Янг
Горы за пределами города Ош
Алистер Тейлор-Янг
Когда я спросил его, сколько у него внуков в его семье, он колебался, сосчитал на пальцах, потом пожал плечами и просто сказал: «Много». Я ответил, что это должно быть замечательно, когда они все так близко.
Он посмотрел на меня на мгновение, а затем спросил, есть ли у меня дети. Я сказал один.
«Один!» - проревел он, оглядываясь на одного из своих сыновей. "Один. Что ты делал со своим временем?». Затем он засмеялся и взял меня за руку.
«Послушай», продолжил он. На мгновение он поднял палец и молчал, чтобы мы могли слышать звуки детей, играющих на улице, их голоса странно удлинялись, когда они звали друг друга по просторам луга. «Летние пастбища», - сказал он. «Это сладкое время для них. Они так свободны здесь. Они будут помнить ощущение этих дней и этого места всю свою жизнь. Как я помню, когда я был здесь мальчиком».
Он гладил мою ладонь, как будто успокаивал меня. «Это то, что остается от человека. Эти дети. Мне очень повезло». Он улыбнулся. «И даже вам, с вашим единственным, вам тоже повезло».
И вместе с этим появилась водка, и мы подняли тост за удачу и радость летних пастбищ. Позже он висел у окна джипа, когда мы уходили. «Вернись», сказал он. «Когда у тебя будут твои внуки, возвращайся. Я не буду здесь, но напомню этим детям о нашем обеде и играх, в которые вы играли с ними. Вернись и посмотри на них. Они будут счастливы воспоминаниями об этих днях». Он отошел от машины, и мы поехали, махая руками.
Мы пришли домой в сумерках, следуя по песчаным тропам через луга. Барочные облака катились по высоким темным небесам. В сумерках наше озеро было серебряным. Дым поднимался из трубы юрт. После обеда я гулял по берегу озера и представлял себе руку моей дочери. Я ждал, пока не появятся звезды, дрожащие на поверхности воды. Позже, уснув в уютной утробе юрты, мне снились внуки.
Стэнли Стюарт,
12 октября 2019 г ода.
Wild Frontiers может организовать поездки в Кыргызстан для небольших групп и индивидуальные приключения. 11-дневный частный тур, включая Бишкек, Сары-Челек, Узген, Ош, Сары-Могол, Тулпар-Куль и Туюк, с гидом, транспортом и некоторыми блюдами, стоит от 2850 долларов.
Исключает международные рейсы. wildfrontierstravel.com
https://www.cntraveler.com/story/yurts-eagle-hunters-solitude-in-kyrgyzstan
Перевод: ИАЦ "Кабар"
Комментарии
Оставить комментарий