Глазами репортера: что творится за стенами следственного изолятора в Нур-Султане

Бишкек, 24.02.22 /Кабар/. В соцсетях много говорили о так называемых «подвалах для пыток», якобы предназначенных для участников январских событий. Разговоры имели большой общест­венный резонанс. О том, как проходила проверка Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) РК, в числе которых был председатель кыргызского этнокультурного объединение г.Нур-Султан, член Совета Ассамблеи народа Казахстана Шавкат Исмаилов, в материале Казахстанской правды.

На днях журналисты вместе с участниками Общественной наблюдательной комиссии побывали за стенами столичного следственного изолятора № 12 и узнали о том, как и в каких условиях проходит пребывание осужденных в стенах учреждения. Поводом к визиту послужила распространяющаяся в социальных сетях информация о существовании подвальных помещений в СИЗО, где якобы пытают задержанных.

…Журналистов проводят через административные здания в самый центр СИЗО. Но войти туда не так просто. На территорию учреждения проходим через КПП, здесь все очень строго: проверка на наличие запрещенных предметов, замер температуры, имеется ли у нас маска и что лежит в сумках... И только убедившись, что все в порядке, сотрудники СИЗО пропускают нас внутрь, где громким лаем встречает «гостей» большая овчарка на поводке у одного из сотрудников кинологической службы.

С виду следственный изолятор № 12 напоминает советский военный городок. Все вокруг обтянуто колючей проволокой, множество тоннелей между блоками, на окнах решетки, а за ними то и дело мелькают осужденные, очевидно, выполняющие хозяйст­венные работы.

В учреждение в среднем пос­тупает до пяти человек в день, на момент нашего прибытия новоприбывших не было. На территории СИЗО относительно спокойно, за забором один из осуж­денных неспешно гребет снег лопатой. Из мужского блока сотрудники выводят на прогулку троих осужденных.

Жизнь за решеткой протекает намного медленнее, даже учитывая тот факт, что мы здесь в качест­ве гостей: давящая атмосфе­ра неволи доставляет определенный дискомфорт. С виду данное учреждение кажется мертвым или вовсе безлюдным местом. Но временами «жизни» этим серым тонам и тишине придают голоса и смех, доносящийся с камер осужденных. По лицам пребывающих здесь людей понятно, что монотонность действий и каждодневно повторяющаяся рутина – это их главное наказание за допущенную ошибку на воле.

Первым делом нас проводили в кабинет начальника СИЗО. Понимая основную цель визита делегации, последний предоставил нам полный план «своего» объекта.

– Есть ли в вашем учреждении подвал? – задал первый вопрос член Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Шавкат Исмаилов. На что начальник СИЗО ответил, что имеется, но он предназначен исключительно для хранения хозяйственного и медицинского инвентаря.

Напомним, что в соцсетях «гуляет» никем пока не подтверж­денная информация о существовании так называемых «подвалов для пыток», якобы предназначенных для участников январских событий. Разговоры имели большой общест­венный резонанс. И потому общественники поспешили проверить и убедиться во всем лично.

…Выходим во внутренний двор. Каждый пройденный отсек, если его можно так назвать, находится под пристальным вниманием охраны. Через каждые 15–30 мет­ров двери и снова решетки. Проходим по узким коридорам, которые связаны между корпусами, словно вены в теле человека, и доходим до первого пункта нашего назначения. Немного вниз по лестнице, чуть пригибаясь, дабы не расшибить себе лоб, – и вот мы уже в том самом зловещем подвале «для пыток».

Впрочем, из «зловещего» здесь только исключительная сырость и витающая в воздухе пыль. Помещение со старым медицинским оборудованием, списанным в учреждении, куча ящиков с различным хламом на полках и тусклый свет еле горящей лампочки. Доказательством того, что в это богом забытое место давно не ступала нога человека, служит толстый слой пыли как на полу, так и на полках, а также растерянность самих сотрудников учреждения, у которых спросили, мол, что здесь хранится.

Рядовые не сразу дали ответ, а вот начальник пояснил: здесь все списанное оборудование, мебель и тому подобное. Звучит убедительно, да что уж там говорить, в этом помещении 4 на 4 еле поместилось 3 человека, и даже если бы кто-то и захотел пытать здешних постояльцев, стиснутое пространство не позво­лило бы и плечом повести.

Далее мы отправились в столовую, которая находится в отдельно стоящем корпусе. О том, что столовая предназначена для заключенных, можно понять только по зарешеченным окнам и находящимся в ней «клиентам». На входе стоят двое мужчин, которые занимаются подготовкой стола к предстоящему обеду. На вопрос: «Что у вас на обед?» один из осужденных быстро перечислил все позиции меню на сегодня.

Надо сказать, что кормят здесь относительно неплохо. По крайней мере, глядя на меню, можно понять, что каждый день – новые блюда. Есть даже несколько позиций для осужденных с особыми потребностями. К примеру, для тех, кто сейчас находится на лечении, прописано меню, состоящее из более диетических блюд.

В категорию особенных также входят беременные женщины. Кстати, на момент нашего пребывания среди осужденных была и женщина с ребенком. Да, в данном учреждении содержатся как женщины, так и мужчины, только расквартированы они по разным блокам.

В этом же здании находится магазин. Вход с другой стороны. Осужденные за любую выполняемую ими работу получают стабильную зарплату и на полученные ими деньги могут приоб­рести себе все, что имеется тут в ассортименте.

После столовой отправляемся в мужской блок. Это длинный коридор с протянутой над головой на всю ее длину медной проволокой. Как выяснилось, она нужна для обеспечения быстрой реакции сотрудников учреждения на тревожную ситуацию – бунт или побег. Стоит охране оказаться в критической ситуации, они могут потянуть эту самую проволоку, которая передаст сигнал, и все сот­рудники СИЗО через мгновенье окажутся на этом месте. Поэтому завидев, что я с любопытством разглядываю ее, местный в лице осужденного сразу же окликнул меня с просьбой быть осторожнее и «не тянуть свои руки к этому тревожному «звоночку».

Кстати, об осужденных. После январских событий в данном учреждении содержалось несколько задержанных лиц, бежавших в столицу. На данный момент здесь пребывает только один. По понятным причинам называть реальное его имя мы не можем, однако раскрытые им подробности показались весьма любопытны.

Расул (имя изменено) находится здесь за мародерство. После того как он бежал из Алматы в Нур-Султан, его задержали и поместили в столичное СИЗО. Парню недавно стукнуло 18. При этом он сам признает свою вину и сожалеет о случившемся.

Отметим, что после того, как его привели к нам, правозащитники попросили администрацию учреждения удалиться за дверь, так как посчитали возможным психологическое воздействие на парня в ходе небольшого опроса. Так они и поступили. И вот мы один на один с подследственным. Члены ОНК стали поочередно задавать ему вопросы, от самого банального – не причиняют ли ему здесь какого-либо вреда, заканчивая расспросами об условиях содержания в следственном изоляторе и его бэкграунда до январских событий.

Как оказалось, Расул раньше работал в одном из компьютерных клубов города Алматы. Поначалу, как и все ребята, он и не придавал особого значения происходящему и наблюдал за всем только со стороны. Но к нему заявился друг, который и предложил выйти на улицы, мол, посмотреть, что да как. Так, в ходе их совместной прогулки они вышли на одну из центральных улиц и уже там наблюдали следующую картину:

– Сотни людей, кричащих во все горло, разбитые окна магазинов и поломанные стенды, запах гари, огонь, толпа, вскрывающая двери магазинов и бутиков, жадно выносящая весь товар. И в этот момент мы тоже поддались искушению. Мы забежали в один из магазинов техники, − вспоминает парень. – При входе увидели пожилого охранника. Мы понимали, что если он встанет на пути у толпы, они не посмотрят на его возраст, не станут с ним церемониться. Вот и решили запереть его в одной из комнат магазина...

− Расул, а твои близкие или родные знают, что ты здесь? − спросил Шавкат Исмаилов.

− Да, знают, − кратко ответил тот.

− И что, никто к тебе не приез­жал?

…Никто к нему не приезжал. Как оказалось, парень давно предоставлен сам себе. Мама живет в другой стране, у нее там семья, а про отца он и не помнит. Хотя есть дядя, который якобы прояв­ляет опеку над парнем. Но…

Правозащитники пообещали связаться с ним и даже записали номер дядиного телефона. Хотелось бы верить, что на этом все не закончится.

После того как парни вынесли пару смартфонов из магазина, они спешно пытались покинуть место преступления. По дороге поймали попутку. К их удивлению, «таксист» согласился на предложенную ими небольшую сумму, и они двинулись в сторону аэропорта.

Немногим позже Расул стал понимать, что здесь что-то не так. Машина свернула совсем в другую сторону. В какой-то момент «такси» остановилось в одном из дворов, а попутчик водителя, развернувшись к ним, потребовал отдать все их документы и телефоны. Парни не могли отказать мужчинам, так как у них в руках был весомый аргумент в виде огнестрела. Далее их повезли на квартиру, где распределили по группам и отправили в гущу событий… После того как все утихло, Расул­ приехал в столицу, где его и задержали.

− После опроса единственного человека, который содержится в СИЗО города по январским событиям, мы увидели, что он ни на что не жалуется, содержание, с его слов, удовлетворительное, − прокомментировал член Общественной наблюдательной комиссии Нур-Султана Серик Турабаев.

Он также добавил, что представители ОНК еженедельно, ежедекадно посещают все исправительные учреждения города.

− Во всех учреждениях размещены наши контакты, по которым осужденные либо посетители могут обратиться к нам по имеющимся вопросам либо с жалобами. Добавлю, что кроме столичного изолятора мы посещаем и другие учреждения города. Кого бы мы ни опрашивали, куда бы ни заходили – жалобы на условия содержания и на администрацию не поступают. Сегодня мы обошли территорию СИЗО, где имеется одно подвальное помещение, которое используется исключительно для хозяйственных целей, – уточнил Серик Турабаев.

В свою очередь начальник ДУИС Даулет Рахимбеков отметил, что представители прокуратуры, Уполномоченный по правам человека, а также участники организации общественного контроля периодически посещают СИЗО.

− Уже с начала текущего года учреждения дважды посещали участники НПМ и члены ОНК. Кроме того, при приеме подозре­ваемых и обвиняемых, поступающих в СИЗО, в обязательном порядке производится медицинский осмотр с целью оценки состояния их здоровья, а также на наличие телесных повреждений, с обязательной видеофиксацией всего процесса медицинского осмотра. При приеме обеспечивалось участие сотрудников прокуратуры города и врачей гражданского сектора здравоохранения, – сообщил он. – Те, кому суд вынес приговор до пяти лет лишения свободы, как правило, остаются в этом учреждении, а те, кто по решению суда получает более строгий приговор, отправляются в другое место.

Выходим на центральный двор учреждения. Параллельно узнаем, что и касательно дезинфекции в здешних краях «все схвачено». Каждый день в определенный промежуток времени один из осужденных надевает спецовку и бак с хлорраствором за спину и дезинфицирует все блоки и помещения. На ручках дверей смоченные раствором или же спиртом марлевые повязки, на входах установлены антисептики.

Среди осужденных строго соб­людается масочный режим. Возможностей отвлечься от своего заключения у жителей СИЗО немно­го. На два часа каждый день их выводят на прогулку. Правда, место для прогулок больше похоже на тюремные камеры под открытым небом.

Итак, каков итог нашей «экскурсии»? Никаких камер пыток, по крайней мере, в столичном учреждении, нет. Единственный пребывающий в СИЗО по январским событиям особо не жалуется, условия содержания арестантов вполне сносные. Хотя, конечно, сказкой здесь жизнь не назовешь. Но факт остается фактом, все они прибыли в учреждение по объективным причинам, а потому срока заслуженного наказания им тоже не избежать.