Досым Сатпаев: Недавний визит президента Узбекистана Шавката Мирзиеева в Казахстан дал повод для появления трех интересных вопросов
Вопрос №1
Можно ли говорить о появлении в Центральной Азии нового регионального дуэта в лице Астаны и Ташкента?
В принципе, это возможно, если внешнеэкономическая политика Узбекистана претерпит свою трансформацию в сторону большей открытости на долгосрочной основе.
Кстати, в отличие от аналогичного первого официального визита в Туркменистан, новый глава Узбекистана, будучи в Астане, был решительно настроен усилить именно экономическое взаимодействие с Казахстаном: речь шла об увеличении товарооборота между двумя странами с $1,5 млрд до $5 млрд к 2020, росте взаимных инвестиций, создании совместных предприятий и развитии транспортных коридоров. Интересно, что чрезвычайный и полномочный посол КНР в РК Чжан Ханьхуэй уже заявил, что более тесная интеграция транспортных инфраструктур Казахстана и Узбекистана также станет важным вкладом в формировании транспортного коридора «Экономический пояс Шелкового пути», который Китай рассматривает в качестве мощного инструмента в реализации своей «мягкой силы» в регионе.
В целом, подписанные между Казахстаном и Узбекистаном экономические договоры на общую сумму $840 млн, также являются беспрецедентными в отношениях между двумя странами за последние десятилетия. Другой вопрос, как эти соглашения будут реализовываться на практике, учитывая, что экономические системы двух стран пока еще сильно отличаются друг от друга, в том числе с точки зрения защиты инвестиций.
Следует вспомнить и то, что еще до Шавката Мирзиеева, в последние годы своей жизни первый президент Узбекистана Ислам Каримов также стал демонстрировать попытку сближения с Казахстаном. Но он лишь пытался создать некий альянс с Астаной по водной проблематике на фоне ухудшения взаимоотношений с Кыргызстаном и Таджикистаном, которые активно пытались реализовать проекты строительства новых ГЭС. Кстати, водная проблематика, естественно, также поднималась в ходе встречи двух президентов, но в более миролюбивом тоне. По крайней мере, Мирзиеев, в отличие от Каримова, не намекал на возможные военные действия в регионе из-за конфликта вокруг трансграничных рек.
В свою очередь, Нурсултан Назарбаев поддержал традиционную позицию Ташкента в том, что все государства региона должны иметь свободный и равный доступ к использованию водных ресурсов в Центральной Азии, которые из-за глобального потепления постепенно сокращаются.
Вопрос №2
Поддержит ли Ташкент в перспективе давнюю идею Назарбаева о более тесной региональной кооперации в регионе?
К сожалению, все разговоры о регионе и его перспективах долгое время в основном имели пессимистический оттенок. Это и неудивительно, если учесть, что движение стран Центральной Азии навстречу друг другу шли по изначально бесперспективной траектории «один шаг вперед, два шага назад».
Чего стоит хотя бы тот факт, что ни один совместный региональный проект так и не был запущен, будь то создание единого экономического пространства, водно-энергетического консорциума или совместное решение экологических проблем! Неудивительно, что даже Казахстан со временем стал больше позиционировать себя в качестве евразийского государства, чем центральноазиатского, разочаровавшись в попытке сформировать некий региональный блок, в том числе без поддержки Ташкента.
Понятно, что для Узбекистана сейчас, возможно, более приоритетными пока остаются только двусторонние отношения в регионе. И это было четко продемонстрировано во время визита Мирзиеева в Казахстан. Хотя давно уже ясно, что для эффективного противодействия издержкам глобализации страны ЦА должны усилить региональную кооперацию, чтобы не застрять в сырьевой периферийной зоне мировых экономических процессов. К тому же, региональная кооперация в рамках Центральной Азии - это эффективная защита от недружественных экономических, политических и идеологических интервенций со стороны старых и новых мировых центров влияния. По сути, речь идет о выживании стран региона в качестве самостоятельных экономических и политических акторов.
Региональное сотрудничество также необходимо для подготовки к глобальным климатическим изменениям, которые угрожают будущему всей Центральной Азии. Здесь можно привести в качестве примера доклад Европейского Союза, где указывается на возможность возникновения конфликтов в Центральной Азии из-за дефицита воды и продовольствия. От этого пострадают все страны региона, ибо все мы в одной лодке.
И если Узбекистан рано или поздно осознает важность региональной кооперации, то начать, в принципе, можно с двух первых шагов. Это создание водно-энергетического консорциума, что когда-то предлагал Казахстан в рамках Центральной Азии, а также формирование «границ с человеческим лицом», которые бы облегчали передвижение людей, товаров, капиталов и услуг. Ведь в этом случае инвесторы будут ориентироваться на больший по размерам рынок всей Центральной Азии, а не на маленькие экономические пространства отдельных государств региона.
Кстати, в одной из своих деловых поездок в Японию, где я встречался с партнерами моей организации из числа крупнейших японских корпораций, большинство из них часто задавали вопрос о перспективах региональной кооперации в Центральной Азии. И многие признавались в том, что единый рынок при отсутствии искусственных барьеров в регионе, мешающих свободному движению товаров, капитала, рабочей силы повысил бы инвестиционную привлекательность каждого из центральноазиатских государств. К тому же, сокращение торговых издержек, по данным программы ПРООН, могло бы за 10 лет увеличить валовой внутренний продукт того же Казахстана на 20%.
Интересно, что в преддверии визита Шавката Мирзиеева в Казахстан правительственные делегации двух стран уже обсуждали создание совместной экономической зоны. Также поднимался вопрос о перспективах проведения регулярных региональных форумов, возможно, по той же схеме, как сейчас это делают Казахстан и Россия в рамках своих ежегодных форумов приграничных регионов. Хочется надеяться, что это только начало.
Вопрос №3
Не приведет ли экономическая либерализация в Узбекистане к тому, что это государство составит серьезную конкуренцию Казахстану за экономическое лидерство в регионе?
Две недели назад министр национальной экономики РК Тимур Сулейменов на прошедшем CFO Summit Kazakhstan на мой вопрос как модератора о новых внешних вызовах для Казахстана упомянул и фактор «пробуждающегося» Узбекистана, который может составить экономическую и политическую конкуренцию Казахстану в регионе. По мнению министра, это большая страна региона с большими амбициями и возможностями, которая может включиться в борьбу за инвестиции и рынки, что также является вызовом для Казахстана, долгое время считавшегося экономическим гегемоном в регионе, в том числе с точки зрения привлечения инвестиций.
В конечном счете, реальная, а не мнимая внешнеполитическая и экономическая открытость нашего соседа действительно имеет для Казахстана, не только явные плюсы, в виде снижения региональной напряженности, но и скрытые минусы. Ведь превращение Узбекистана в более открытое и инвестиционно привлекательное государство при условии реализации успешных экономических реформ может со временем лишить Казахстан образа экономического фаворита в регионе, который, в основном, строился вокруг добычи сырья.
Конечно, сейчас наша республика все еще занимает привлекательную позицию в регионе для инвесторов. В мировом рейтинге инвестиционной привлекательности 2015 года, составленном Гамбургским институтом мировой экономики в сотрудничестве с международным объединением аудиторских и консультационных компаний BDO, республика заняла 64 место, оказавшись между Мексикой и Перу, опередив многие постсоветские страны, в том числе Россию и Азербайджан. В 2016 Казахстан, по данным ЮНКТАД (Конференция ООН по торговле и развитию), вошел в число 25 стран, которые улучшили инвестиционную политику страны. В рейтинге Всемирного банка Doing Business 2017 Казахстан занял 35 позицию, повысив свой рейтинг на 16 пунктов по сравнению с Doing Business 2016, в котором республика занимала 51 место.
По официальным данным, за последние 22 года приток прямых иностранных инвестиций в Казахстан составил больше $256 млрд. При этом на долю Европейского союза приходится 49% привлеченного иностранного капитала в экономику Казахстана. Но если Узбекистан будет применять такой же подход с точки зрения улучшения инвестиционного и делового климата в стране, то у потенциальных инвесторов уже появится выбор. Следует отметить, что именно худший, по сравнению с Казахстаном, деловой и инвестиционный климат в Узбекистане долгое время позволял нашей республике лидировать в регионе, также играя на контрасте с менее привлекательными экономиками других стран Центральной Азии. Например, в рейтинге Doing Business 2017 Узбекистан занял 87 место, ухудшив результат, по сравнению с прошлым рейтингом, на пять позиций. В случае с Узбекистаном на снижение рейтинга повлияло ухудшение таких индикаторов, как «Регистрация предприятий», «Получение кредитов», «Обеспечение исполнения контрактов» и др.
Heritage Foundation в 2015 году даже причислила экономику Узбекистана к «несвободным» (160 место) по причине чрезмерного доминирования государства в экономической жизни страны, а также в связи с тем, что коррупция в республике широко распространена, а исполнение договорных обязательств и защита прав собственности страдают от ограничений.
За последние годы в республике было немало скандалов, связанных с деятельностью иностранных инвесторов, которые теряли собственность и вложенные инвестиции в этой стране. Но объективности ради стоит сказать, что еще при Исламе Каримове была предпринята попытка внести изменения в экономическую модель развития Узбекистана путем частичного сокращения государственного присутствия в экономике. В частности, чтобы привлечь в страну новые инвестиции, власти Узбекистана еще в 2015 начали приватизацию стратегических предприятий. Тогда инвесторам предложили разные льготные условия.
Также для повышения инвестиционной привлекательности страны, в Узбекистане был упрощен визовый режим для иностранных инвесторов и введен режим «одного окна» при регистрации предприятий с иностранными инвестициями (ПИИ). Предусматривалось право зарубежных инвесторов въезжать и оставаться на территории республики на весь период существования их долей в ПИИ с получением соответствующих многоразовых виз. Кроме этого, иностранному инвестору предоставлялось право самостоятельно и свободно распоряжаться доходом, полученным в результате инвестиционной деятельности, после уплаты налогов и других обязательных платежей.
Естественно, что все эти попытки улучшить деловой климат в стране предпринимались в тот период, когда Шавкат Мирзиеев еще был премьер-министром. В октябре прошлого года Мирзиеев подписал указ «О дополнительных мерах по обеспечению ускоренного развития предпринимательской деятельности, всемерной защите частной собственности и качественному улучшению делового климата». Поэтому его нынешние инициативы по улучшению положения бизнеса в Узбекистане является лишь продолжением уже начатой политики. Отличие заключается лишь в том, что в этот раз серьезный акцент делается на поддержке малого и среднего бизнеса, а не только иностранных инвесторов. В частности, согласно указу, с 1 января 2017 отменены все виды внеплановых проверок деятельности субъектов предпринимательства. Также устанавливается запрет на применение в отношении субъектов предпринимательства уголовного наказания в виде лишения права на занятие предпринимательской деятельностью. Более того, как и в Казахстане, в Узбекистане должен появиться бизнес - омбудсмен для защиты интересов предпринимателей. А новым производственным предприятиям с иностранными инвестициями предоставляется право использования в течение пяти лет ставок налогов и других обязательных платежей, действовавших на дату их регистрации. То есть речь идет о гарантии налоговой стабильности.
Все это чем-то напоминало новые усилия Казахстана по улучшению инвестиционной привлекательности страны, которые начали реализовываться с 2014. В «Стратегии действий по пяти приоритетным направлениям развития Республики Узбекистан в 2017–2021» также говорится о сокращении присутствия государства в экономике, о дальнейшем усилении защиты прав и приоритетной роли частной собственности, активном привлечении иностранных инвестиций в отрасли экономики и регионы страны путем улучшения инвестиционного климата.
Если новому руководству Узбекистана удастся хотя бы частично реализовать свои планы по улучшению делового климата, это позволит республике составить вполне реальную конкуренцию Казахстану. К тому же в Узбекистане, территория которого меньше, проживает населения почти в два раза больше, чем в Казахстане, и значителен процент более дешевой рабочей силы, что может быть привлекательным для инвесторов и международных кредиторов. В целом, Узбекистан планирует в 2017–2021привлечь кредиты международных финансовых институтов на сумму более $7,7 млрд. В частности, Всемирный банк готов предоставить $3 млрд на реализацию 27 проектов. Азиатский банк развития к 2019 выдаст кредиты на сумму $3,7 млрд для осуществления 25 проектов. Еще $1 млрд выделит Исламский банк развития.
Другой вопрос, что полноценные экономические реформы никак не получится провести без системной перегрузки всего номенклатурного аппарата Узбекистана в рамках административной реформы, связанной с повышением прозрачности этого аппарата и с усилением общественного контроля. Но тогда, как отмечают некоторые эксперты, есть риск противостояния верховной власти как инициатора модернизации, и правящего слоя, как инструмента модернизации. То есть речь идет о нарастающих противоречиях между требованиями дальнейшего экономического развития и неспособностью политической системы эти требования удовлетворять. Ведь очень часто, хотя и не всегда, экономическая либерализация рано или поздно ведет к размыванию авторитарной системы, что вряд ли готово поддержать новое руководство Узбекистана.
Впрочем, у этого центральноазиатского государства есть еще одно конкурентное преимущество в глазах любого потенциального инвестора, которого пока нет у Казахстана. В отличие от нашей республики, в Узбекистане уже прошли первый этап смены власти, и пока бесконфликтно. Понятно, что среднесрочное будущее страны все еще туманно, учитывая наличие большое количества нерешенных внутренних экономических и политических проблем, которые накопились в стране еще при Исламе Каримове. Но если руководство Узбекистана сможет провести страну через все возможные рифы политической нестабильности, то, с точки зрения долгосрочных инвестиций, это государство может быть более предпочтительным, чем Казахстан, которые все еще стоит на пороге транзита власти, что многими инвесторами уже рассматривается в качестве дополнительного серьезного политического риска.
27 марта 2017 года,
"Forbes.kz"
Комментарии
Оставить комментарий